Звезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активна
 

Характеристика Северного рыбопромыслового бассейна



Состав ОДУ рыб Бвренцева моря в экономзоне России (2006 г.), тыс. тонн.
Рис. 3.33. Состав ОДУ рыб Бвренцева моря в экономзоне России (2006 г.), тыс. тонн.
По своей значимости Северный бассейн последние полвека традиционно занимал второе место после Дальневосточного. Говоря о Северном рыбопромысловом бассейне, обычно подразумевают рыболовство не только в акватории Баренцева и Белого морей, иногда рассматривая последнее в качестве обширной губы (залива) Баренцева моря. Ранее и до сих пор предприятия, зарегистрированные в Мурманской, Архангельской, Ленинградской областях, Республике Карелии вели и ведут промысел в Северной Атлантике за пределами Российской экономической зоны. Непосредственно в Баренцевом море отмечено 147 видов и подвидов рыб и рыбообразных, относимых к 53 семействам (Андрияшев, 1954). При этом более трети таксонов представлены редко заходящими с запада рыбами бореального комплекса. Постоянно в море обитает около 90-95 видов, из которых промысловое значение имеют менее 30 (Промысловые рыбы Баренцева и Белого морей, 1952; Бенко, Пономаренко, 1972; Промысловые биологические ресурсы Северной Атлантики и прилегающих морей Северного Ледовитого океана, 1977а, б). Общее разнообразие рыб меньше в восточной и северной частях моря, по сравнению, соответственно, с западными и южными районами (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). При изменении климатических условий ареалы практически всех видов рыб меняются, что, в свою очередь, приводит к существенным изменениям в составе ихтиофауны отдельных морских районов.
Многие виды водных биоресурсов Баренцева моря в течение своего жизненного цикла выходят за пределы акватории, условно ограниченной на западе по линии мыс Нордкап - остров Медвежий - южная оконечность острова Шпицберген. Поэтому, исходя из особенностей распространения единых популяций основных промысловых рыб (трески, пикши, сайды, мойвы, сельди, морских окуней, черного палтуса и др.), логичнее говорить о рыбопромысловой акватории Баренц-региона, включая сюда, кроме самого Баренцева моря, северо-восточную часть Норвежского моря с прибрежными районами Лофотенских островов и Западного Шпицбергена. В силу указанных причин, основные объекты промысла на Северном бассейне относят к так называемым трансграничным видам, управление запасами которых Российская Федерация осуществляет совместно с другими странами.
Примерно 95% добычи в регионе определяют запасы следующих видов рыб: мойвы, трески, пикши, сайды, сайки, атлантическо-скандинав-ской сельди, окуня-клювача, золотистого окуня, черного палтуса, полосатой зубатки, пятнистой зубатки, синей зубатки, морской камбалы и камбалы-ерша. Особое место в этом списке, благодаря своей высокой стоимости, занимает атлантический лосось. В зависимости от состояния запасов основных промысловых объектов и нацеленности на добычу сайки, состав отечественных уловов в разные годы может сильно различаться (Рис. 3.31, 3.32). В Российской исключительной экономической зоне состав ОДУ рыб значительно отличается от соотношения видов при фактическом вылове во всем Баренц-регионе (Рис. 3.33).
Среди беспозвоночных гидробионтов первостепенное значение имеет северная креветка. В последние 10-15 лет возросла добыча исландского гребешка. Новый для Баренцева моря объект промысла - вселенный сюда в 60-е годы камчатский краб можно считать наиболее ценным объектом современного промысла на Северном бассейне.
Большинство из перечисленных промысловых объектов представлены высокобореальными видами, для которых Баренцево море служит крайней северо-восточной границей их обширного ареала (1.с).


Динамика некоторых популяционных параметров баренцевоморской трески.
Рис. 3.34. Динамика некоторых популяционных параметров баренцевоморской трески.
Некоторые исследователи среди наиболее массовых баренцевоморских видов подчеркивают особую роль пелагического комплекса рыб, представленного в основном мойвой, сельдью и сайкой. Эта роль не ограничена их высоким промысловым значением, поскольку они выступают еще и как главнейшие компоненты всей баренцевоморской экосистемы. Именно через них проходит основной поток энергии и вещества от низших экосистемных уровней (фито- и зоопланктона) к высшим трофическим уровням: хищным рыбам (включая тресковых), птицам и морским млекопитающим. Поэтому при разработке моделей управления многовидовым промыслом и регулировании рыболовства в регионе особо важное значение приобретает умение найти наиболее оптимальный баланс между возможными объемами вылова пелагических рыб и состоянием их запасов. Неудачи именно в этом направлении, по-видимому, спровоцировали кризисные ситуации в рыболовстве на Северном бассейне в 80-х и 90-х гг. прошлого столетия.
В Баренцевом море практически все рыболовство регулируют Россия и Норвегия, которые, начиная с 1976 г. совместно управляют запасами основных промысловых объектов в рамках Смешанной Российско-Норвежской комиссии по рыболовству (СРНК). К совместным относятся запасы трески, пикши, мойвы, креветки. Не совсем определено отношение стран к вселенному сюда советскими специалистами в 60-е годы XX века камчатскому крабу. Во всяком случае, на 34-й сессии СРНК российская сторона, следуя утвержденному техническому заданию на переговоры, обозначила свое намерение не считать камчатского краба объектом совместного управления его запасами.


ОДУ и фактические уловы баренцевоморской трески
Рис. 3.35. ОДУ и фактические уловы баренцевоморской трески.
Вылов трески, пикши и мойвы рыбаки каждой из сторон соглашения осуществляют по всей акватории моря, включая исключительные экономические зоны друг друга. Другие (так называемые третьи) страны получают квоты на вылов трески и пикши на основе ежегодных договоренностей между Россией и Норвегией. Дополнительно заключены соглашения в области рыболовства на Баренцевом море между названными государствами, с одной стороны, и Европейским Союзом, Исландией, Гренландией и Фарерскими островами, с другой. В настоящее время не завершена процедура делимитации Баренцева моря. Кроме зон юрисдикции Российской Федерации и Королевства Норвегия, существует так называемый смежный участок рыболовства (или "серая" зона), а также район, находящийся за пределами исключительных экономических зон обоих государств.
Треска - основной объект промысла на Северном бассейне, весьма условно относимый к группе донных рыб. Считают, что в баренцевоморском регионе обитает самостоятельная, наиболее многочисленная в Северной Атлантике популяция северо-восточной арктической трески (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). Плотные скопления этого (вида обычно перемещаются за косяками мелких пелагических рыб (мойвы, сельди, сайки), служащих основными объектами питания.
Для данной популяции характерны обширный возрастной состав, большая продолжительность жизни (20-22 года) рыб, быстрые темпы роста, высокая пищевая пластичность. Обладая такими свойствами, здешняя треска достигает значительной численности.
Нерестилища расположены у побережья Северной Норвегии, преимущественно в Вест-фьорде, и у Лофотенских островов. При совпадении периодов потепления вод и высокой численности популяции, треска нерестится и у мурманского побережья, преимущественно в Мотовском заливе. История эксплуатации запасов этого вида отмечена как подъемами, так и глубокими спадами (Рис. 3.34). Только в период с 1946 по 1999 гг. общий вылов трески в Баренц-регионе составил около 40 млн. тонн. Отечественным флотом с 1955 по 1999 гг. добыто более 12 млн. тонн, что составило 38% общего вылова. Высокие уловы были характерны для второй половины 50-х, начала и конца 60-х, а затем для середины 70-х годов. Максимальный вылов достигал в этот период времени примерно 1,2 млн. тонн. Затем последовал достаточно длительный период спада, когда общие объемы добычи составляли около 200 тыс. тонн. Это было связано с резким снижением запасов трески. В 80-е годы промысловый запас чаще всего находился на уровне около 1 млн. тонн, а нерестовый - в пределах 200 тыс. тонн.
В начале 90-х гг. прошлого столетия произошло относительно быстрое наращивание объемов вылова этого вида. Затем с 1997 г. до 2000 г. ОДУ постепенно снижали. По мнению некоторых исследователей, период с конца 70-х годов до конца прошлого столетия, за исключением 1992-1994 гг. следует считать фазой депрессии в состоянии запасов северо-восточной арктической трески (1.С.).
Оптимальная среднегодовая величина промыслового запаса в промежуток времени с 1946 до конца 70-х гг. составила 2,8-2,9 млн. тонн; нерестового запаса - около 0,7 млн. тонн. Средний общий вылов в этот период времени составлял ежегодно около 850 тыс. тонн или 28% средней величины промыслового запаса.
Статистика вылова в различных рыбопромысловых районах Северного бассейна позволяет предположить, что непосредственно в Баренцевом море добыча трески в большей степени зависит от состояния ее запасов, нежели по всему Баренц-региону.
В настоящее время можно говорить о периоде стабилизации вылова трески. Этому способствовал ряд обстоятельств и, прежде всего меры по регулированию ее запасов, принятые в последние годы в рамках Смешанной Российско-Норвежской комиссии по рыболовству.
Интересно отметить, что в середине 90-х годов промысел не осваивал в полной мере установленный ОДУ, а последний, в свою очередь, был ниже рекомендованного ИКЕС (Рис. 3.35). Нельзя не отметить, что это довольно уникальный случай в истории освоения запасов трески. Обычно принимаемый Россией и Норвегией ОДУ превышал рекомендации ИКЕС, а учтенный вылов оказывался еще выше.
Относительно оценок возможного вылова баренцевоморской трески существуют различные иногда диаметрально противоположные точки зрения. По-видимому, в целом состояние запасов этого вида в рассматриваемом бассейне не вызывает особых опасений. И основные противоречия обусловлены различием в подходах к эксплуатации запасов. Норвежцы больший акцент делают на долговременные, стратегические ориентиры и на экономику рыболовства. По их мнению, нет смысла стремиться к увеличению вылова, если при этом увеличивается риск сокращения нерестового запаса, а также возникают предпосылки к снижению стоимости добытой продукции на мировом рынке. Есть основания полагать, что предельным оптимальным для современного промыслового изъятия норвежские менеджеры считают общий уровень около 600 тыс. тонн.
В общем виде логику норвежского рыболовства, ориентированного на добычу трески, можно попытаться выразить следующим образом: стоимость уловов должны определять не столько объемы выловленной рыбы, сколько ее размеры. Известно, что цена более крупных экземпляров значительно выше. Поэтому цена уловов одного и того же объема, но с разным составом размерных классов может существенно различаться. С данным подходом согласны и многие российские рыбаки. Поэтому именно такие тенденции и получили развитие в последние годы.
Известно, что важнейшим фактором, влияющим на размерный состав популяции, служит объем ее нерестовой части. Особо заметное снижение доли крупных рыб в уловах происходило тогда, когда нерестовый запас баренцевоморской трески становился менее 500 тыс. тонн. Поэтому уровень в 460-500 тыс. тонн чаще всего рассматривают в качестве оптимума для нерестового запаса данной популяции.
Однако, поскольку существует явно выраженный дисбаланс между ОДУ и промысловыми мощностями, который на Северном бассейне достигает не менее 3-4 раз, большую активность проявляют сторонники необходимости увеличения возможных объемов добычи. Достаточно сказать, что каждое решение о согласовании ОДУ на очередной предстоящий год бурно обсуждают в средствах массовой информации, а одного из авторов, возглавлявшего российскую делегацию на пяти сессиях СРНК (31-34-й), судя по публикациям, окрестили "вредителем".
Оставим подобные ярлыки без комментариев, но обратим внимание на то, что именно в последние пять лет удалось в рамках ИКЕС отстоять точку зрения российских ученых на перспективы изменения биомассы баренце-воморской трески и согласовать новые подходы к возможному промысловому изъятию. Более того, именно по инициативе российской стороны в 2001 г. на 31-й сессии СРНК были приняты "Основные принципы и критерии долгосрочного, устойчивого управления живыми морскими ресурсами в Баренцевом и Норвежском морях", а затем учеными и менеджерами была разработана Стратегия управления запасами трески. Эта Стратегия, нацеленная, прежде всего, на обеспечение поддержания промысловой биомассы трески на высоком уровне, получила одобрение ИКЕС.
В этой связи, странно наблюдать, как некоторые специалисты, игравшие ключевую роль в разработке и принятии упомянутой Стратегии, более того, возглавлявшие российские делегации на рабочих совещаниях, сразу же после начала практического применения заложенных в документе принципов позиционировали себя, как активные критики самих основ данной стратегии. Понятно, что громко требовать дополнительные квоты на вылов намного проще, чем заниматься разработкой и внедрением мер, направленных на обеспечение неистощительного рыболовства. Следуя первому варианту, популярность приходит быстро и заметно. Во втором случае ко времени созревания успеха про автора обычно забывают. Однако в конкретной ситуации со Стратегией очередной раз проступает не только традиционная российская безвекторность, но еще и беспринципность некоторых коллег.
В настоящее время отечественный вылов баренцевоморской трески находится на среднеисторическом уровне около 200 тыс. тонн. Согласно принятой стратегии управления запасами этого вида Россия и Норвегия продекларировали:
- возможность создания условий для долгосрочного высокого уровня выгоды от эксплуатации запасов;
- стремление к достижению относительной стабильности ОДУ из года в год;
- важность использования всей доступной на данный момент информации о динамике запасов.
Следует сразу же отметить, что часть рыбопромышленников, преимущественно российских пытается по-своему, однобоко истолковать перечисленные принципы. Под "долгосрочным высоким уровнем выгоды" они понимают постоянное увеличение объемов вылова. При этом промысловики готовы идти на превышение ОДУ, которое, по их мнению, искусственно занижают некоторые, как они иногда выражаются "ангажированные ученые и руководители рыбной отрасли". Вероятно, некоторые из своих обещаний рыбопромышленники склонны выполнять. Во всяком случае, по оценке ИКЕС, ежегодное превышение ОДУ в последние несколько лет достигает около 100 тыс. тонн. Естественно, подобные переловы приходится учитывать при формировании прогнозов общих допустимых уловов. Поэтому добросовестные рыбаки теряют ежегодно право на вылов тех же самых 100 тыс. тонн: по 50 тыс. тонн для каждой из сторон. Директорат рыболовства Норвегии весьма активно настаивает на том, что основная часть нелегитимного вылова принадлежит российским судам, а наши рыбоохранные ведомства отмалчиваются. В этой связи у норвежских рыбаков все чаще прорывается вполне объяснимое желание пересмотреть в рамках Смешанной Российско-Норвежской комиссии по рыболовству ключи к распределению квот на треску.
Затронув проблему переловов и отношение к ней российских и норвежских рыбопромышленников и представителей государственных структур обеих стран, нельзя не остановиться еще на одном моменте. Выше мы упоминали о недовольстве, постоянно муссируемом некоторыми нашими коллегами, по поводу недостаточных объемов возможного вылова трески. Сложно не предположить, что довольно высокая активность в этом направлении отражает известный принцип: лучший способ защиты - нападение. Государственные служащие у нас в стране привыкли объясняться по любому поводу и даже без него. Поэтому, если какой-нибудь активист, поднаторевший в подобных делах еще в своей комсомольской жизни, первым успеет протрубить о том, что российский представитель в СРНК очередной раз предал интересы российских рыбаков, то дальше представителю остается лишь давать всякие пояснения. В Госкомрыболовстве, в Минсельхозе, в Правительстве. Благо - не показания. Попробуем, пользуясь случаем, рассмотреть насколько же ответственно сами отечественные рыбопромышленники относятся к состоянию запасов трески, т.е. того объекта от которого более всего зависит успех рыболовного бизнеса на Северном бассейне. Естественно, при этом мы не подразумеваем ориентацию на некие сиюминутные выгоды. Мы говорим о тех рыбодобывающих компаниях, которые нацелены на серьезное долговременное процветание. С этих позиций рассмотрим недавно опубликованные результаты исследований, выполненных в ПИНРО (Комличенко и др., 2005).
Авторами показано, что в течение 1996-2000 гг. при донном траловом промысле трески, который вели российские рыбопромысловые суда, ежегодно выбросы маломерной трески составляли от 8,1 млн. рыб до 34 млн. рыб. Средний вес каждого выброшенного экземпляра составил более 600 г. Иными словами, каждый год за борт было выброшено от 4,9 до 20,7 тыс. тонн неполовозрелых рыб. Общий вес выбросов трески за это время составил более 50 тыс. тонн. В пересчете на рыбу, которая могла бы быть легально добыта, если бы загубленная молодь достигла промыслового размера, потери оценены на уровне от 90 до 107 тыс. тонн. Стоимость указанных потерь для рыбного бизнеса составила от 162 млн. до 192 млн. американских долларов.
Весьма примечательно распределение выбросов по основным районам рыболовства в Баренц-регионе. Наибольшие выбросы отмечены в исключительной экономической зоне Российской Федерации (1,2-11,1%; в среднем 5,6%) и в так называемом Смежном участке (4,1-9,8%; в среднем 6,4%). Затем следует Медвежинско-Шпицбергенский рыбопромысловый район (1,7-5%; в среднем 2,8%). Наименьшие - в норвежской экономзоне (0,8-3,3%; в среднем 1,7%). Высокая доля выбросов в наших водах (47% общего количества выбросов по всему Баренцеву морю) обусловлена естественным постоянным присутствием значительного количества молоди на акватории российской экономзоны. Смежный участок рыболовства, на который пришлось почти 1/4 часть выбросов, также, особенно в холодные годы служит выростным районом для неполовозрелой трески. В экономзоне Норвегии, напротив, обычно концентрируется крупная половозрелая рыба.
Заслуживает внимания еще один момент, достаточно наглядно представленный в цитируемой работе. Речь идет о технологии переработки улова, т.е. уже о той его части, которую отделили от маломерной трески. На более-менее современных траулерах, которых, как известно у нас в стране не слишком много, процесс сортировки рыбы для получения филе происходит автоматически с использованием достаточно высокоточной весовой техники. На судах же, производящих мороженый полуфабрикат потрошеной обезглавленной трески, сортировку улова производят вручную, "на глазок". Поскольку существуют весьма жесткие требования при продаже продукции, то при сортировке рыбы часто занижают весовую градацию, к которой фактически относится конкретный экземпляр.
На примере 2001 г. показано, что из-за отсутствия технического оборудования для сортировки рыбы при отгрузке в Норвегию 120 тыс. тонн мороженого полуфабриката трески потери российских предприятий составили около 31 млн. долларов. Указанная сумма эквивалентна стоимости почти 18 тыс. тонн обезглавленной замороженной трески или 27 тыс. тонн сырца. Иными словами подобный подход к данной операции приводит к снижению стоимости улова примерно на 15%, по сравнению с его реальной ценой.
Сложно, конечно, признать уничтожение 1/ю части улова с нанесением при этом ежегодного ущерба самому себе в размере около 35 млн. долларов элементом ответственного рыболовства и умелым ведением бизнеса. Так же сложно понять, почему большинство российских рыбопромышленников теряют деньги, которые они могли бы заработать, если бы квота их предприятий была выше примерно на 10%. Однако эти вопросы почему-то почти не беспокоят российских рыбопромышленников, или, во всяком случае, их основную часть. По-видимому, они надеются, что все это никак не скажется на деятельности именно их предприятия. Так ли принципиально для наших рыбаков, ежегодно разбазаривающих 1/5 часть возможного вылова и, соответственно, своей прибыли, сокращение разрешенного вылова на 5-10%, если есть основания предполагать чрезмерную промысловую нагрузку на запасы. Нет, конечно. Особенно с учетом реальной доли российских финансов в номинально российском рыболовстве. Значит, причина кроется в чем-то другом.
На свой лад некоторые рыбопромышленники воспринимают и второй тезис стратегии управления запасами, полагая полезным ограничивать возможность снижения ОДУ в случае уменьшения запасов. Однако изменения в сторону увеличения, по их мнению, не должны быть ограничены.
Тем не менее, на 34-й сессии СРНК начато практическое применение принципов, заложенных в Стратегию, предполагающих следующие правила принятия решений:
1) ОДУ на следующий год устанавливают на исходном уровне, который рассчитывают как среднюю величину ОДУ на три последующих года на основании Fpa;
2) в последующие годы повторяют расчет ОДУ на следующий трехлетний период на основании новых научных данных о динамике запаса, однако при этом ОДУ можно изменять не более чем на 10% (+ или -) от уровня ОДУ предыдущего года;
3) в случае снижения нерестового запаса до уровня менее Вра стороны рассматривают возможность установления ОДУ на более низком уровне, чем это следует из правил принятия решений.
Не смотря на негативные оценки в прессе, особенно мурманской, предпринятых в 2001-2005 гг. мер по управлению запасами трески, по прошествии некоторого времени можно констатировать, что в целом эти действия оказались правильными. Величина промыслового запаса выросла с 1110 тыс. тонн в 1999 г. до 1749 тыс. тонн в 2004 г. Одновременно увеличился нерестовый запас с 255 тыс. тонн до 851 тыс. тонн. На промысле растет улов на усилие. В уловах возросла доля крупных рыб и, соответственно, возросла рентабельность добычи. Все это позволяет надеяться на то, что при соблюдении установленных принципов управления запасами трески вылов этого вида будет оставаться на достаточно стабильном уровне с дальнейшей общей тенденцией увеличения.
Предыдущая часть раздела, посвященного состоянию запасов баренцевоморской трески, нами была подготовлена в июне 2006 г. Однако уже на завершающем этапе работы над текстом всей книгой (конец сентября этого же года) появилась новая информация, которую мы сочли необходимым принять во внимание, поскольку она в значительной мере, с одной стороны, характеризует тенденции отечественного рыболовства на Северном бассейне, а, с другой стороны, подтверждает правильность многих решений, принятых на 30-34-й сессиях СРНК.


Российский вылов пикши.
Рис. 3.36. Российский вылов пикши.
Согласно расчетам, выполненным рабочей группой ИКЕС по арктическому рыболовству (AFWG), общий допустимый улов трески в 2007-2009 гг. мог бы составить 600 тыс. тонн. Такое заключение подтверждает высказанные нами ранее предположения относительно промысловых перспектив обсуждаемого объекта. Однако, по заключению той же AFWG, основанного на материалах, предоставленных норвежской делегацией, в 2004 и 2005 гг. нелегальный вылов трески составил 117 и 166 тыс. тонн, соответственно. Как следствие, произошло резкое ухудшение основных популяционных параметров вида: промыслового и нерестового запасов. При сложившемся уровне численности, следуя принятому СРНК Правилу регулирования вылова, ОДУ на 2007 г. должен составить 366 тыс. тонн, т.е. примерно на 100 тыс. меньше, чем в 2006 г. Однако, поскольку под воздействием браконьерского промысла возникла реальная угроза для численности вида, то дальнейшее следование Правилу в этой ситуации становится весьма проблематичным. Во всяком случае, такое мнение поступило из AFWG. По мнению этой рабочей группы ИКЕС, сохранение вылова на уровне, фактически достигнутом в 2005 г. (641 тыс. тонн), приведет запас к быстрому коллапсу и уже в 2009 г. в соответствии с принципами предо сторожного подхода должна произойти полная остановка промысла.
Интересно заметить, что даже при существующем безответственном отношении к промыслу наиболее важного объекта рыболовства на Северном бассейне, прежде всего, со стороны российских рыбопромышленников, сотрудники ВНИРО, занимающиеся прогнозированием вылова баренцевоморской трески, словно не замечают сложившиеся реалии. Как и в предыдущие несколько лет, ВНИРО предлагает установить ОДУ, превышающий на 140-150 тыс. тонн рекомендации AFWG и примерно на 90 тыс. тонн - цифры, следующие из Правила регулирования вылова. Естественно, в этой связи вновь предложено отказаться от этих Правил.


Вылов палтусов в Баренц-регионе
Рис. 3.37. Вылов палтусов в Баренц-регионе.
Конечно, упомянутый документ нельзя считать идеальным. По крайней мере, потому что его разрабатывали люди. С российской стороны, как мы уже отмечали выше, чаще всего рабочие группы по подготовке проекта Правил возглавлял В.М. Борисов - сотрудник ВНИРО, курирующий в головном институте подготовку прогнозных материалов для Северного рыбопромыслового бассейна. Безусловно, это очень эрудированный ученый, непременный участник многих сессий СРНК и крайне интересный человек. Можно отметить, что на опубликованные им материалы мы опирались в значительной степени при подготовке настоящего раздела (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). Так вот, на протяжении 2001-2005 гг. В.М. Борисов упорно высказывал свое особое мнение, согласно которому ОДУ, согласованное Смешанной российско-норвежской комиссией, было заниженным и его следовало увеличить приблизительно на 150 тыс. тонн. Некоторые отечественные судовладельцы, а особенно активисты околорыбопромышленной деятельности Баренц-региона очень любили цитировать подобные высказывания, считая их единственно верными.
По-видимому, сейчас появилась возможность подвести итог этой дискуссии. Практика переловов показала, что устанавливаемые СРНК объемы возможного изъятия трески были оптимальными. Следование ОДУ, на наш взгляд, вполне позволяло рассчитывать на позитивные промысловые перспективы для российского и норвежского рыболовства, о которых было сказано выше. Дополнительные 100-150 тыс. тонн оказались чрезмерным прессом на запасы трески. Это уже факт.
Все у нас, как в известной сказке про Царевну-лягушку. Иванушки вечно не там и не туда поспешают. Кожица догорает. Наши соседи еще активнее начнут наращивать продукцию аквакультуры. Теперь уже и на треске. А что будут делать российские рыбаки? За какие тридевять морей они будут ходить на промысел?
Суммарная добыча пикши в Баренц-регионе за вторую половину XX века превышала 6,1 млн. тонн. Доля вылова наших рыбаков составила около 41%. При этом непосредственно на Баренцево море пришлось примерно 62% изъятия.
Общий запас этого вида чаще всего находился в интервале от 200 до 400 тыс. тонн, достигая в отдельные годы (1972, 1973) более 840 тыс. тонн и снижаясь до 46-60 тыс. тонн (1983, 1984 гг.). Нерестовый запас обычно составлял 120-160 тыс. тонн с максимальными и минимальными значениями, соответственно 237 тыс. тонн (1975 г.) и 31 тыс. тонн (1985 и 1987 гг.).
По информации ПИНРО, в середине 90-х годов минувшего века биомасса промыслового запаса пикши находилась в состоянии устойчивого максимума, почти в 1,5 раза превысив среднемноголетние значения. Нерестовый запас за последние 15 лет был наиболее высоким в 1996-1997 гг. Затем к 2000 г. произошло достаточно резкое снижение перечисленных популяционных параметров до минимальных значений за указанный отрезок времени. В 2001-2003 гг. вновь наметилась тенденция к увеличению промыслового и нерестового запасов пикши за счет появления нескольких урожайных поколений. По всем признакам в ближайшее время такая тенденция будет сохраняться, что позволяет рассчитывать на благоприятные условия промысла данного вида.
В последнее время ежегодный отечественный вылов составлял около 30-50 тыс. тонн (Рис. 3.36). Рост запасов этого вида отражается и на общих допустимых уловах, которые были увеличены в период 2000-2004 гг. более чем в 2 раза: с 62 тыс. тонн до 130 тыс. тонн.
Черный палтус достаточно широко распространен по акватории Баренцева моря, однако основные промысловые скопления этого вида находятся за пределами исключительной экономической зоны Российской Федерации. Следует заметить, что, кроме указанного вида, в уловах встречается и белокорый палтус. Однако его доля не превышает 2%. В промысловой статистике данные о вылове обоих видов обычно объединяют.


Промысловые популяционные параметры зубаток Баренц-региона
Рис. 3.38. Промысловые популяционные параметры зубаток Баренц-региона.
Для черного палтуса, по которому существуют данные о состоянии запасов, начиная с 1964 г., отмечена тесная зависимость между величиной промыслового изъятия и биомассой популяции (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). В 1964-1969 гг., когда средняя величина промыслового изъятия составила 16%, происходил достаточно выраженный рост общего и нерестового запаса. В 1970 г. зафиксированы наибольшие за всю историю изучения черного палтуса значения указанных популяционных характеристик: 312 и 261 тыс. тонн, соответственно. После того, как величина изъятия в течение нескольких лет находилась на уровне около 30%, началось резкое и безостановочное снижение запасов. В 60-80-е годы XX века общие объемы изъятия чаще всего находились в пределах от 20 до 30 тыс. тонн. Максимальные уловы зафиксированы в 1970 и 1971 гг. Тогда было добыто 89 и 79 тыс. тонн, соответственно. Более половины вылова в указанный период времени приходилось на долю СССР (Рис. 3.37). В самом начале 90-х годов за счет активизации норвежского промысла суммарные уловы выросли до 33 тыс. тонн. При этом изымали почти 47% общего промыслового запаса. В последующий период времени, по-видимому, под воздействием высокой промысловой нагрузки запасы палтусов и, соответственно, их уловы резко сократились.


Отечественный вылов камбал в Баренц-регионе
Рис. 3.39. Отечественный вылов камбал в Баренц-регионе.
Для предотвращения полной катастрофы с состоянием запасов палтусов, снизившихся до минимального уровня в 45 тыс. тонн, с 1992 г. решением СРНК был установлен запрет на специализированный траловый промысел. Вылов палтуса разрешали лишь в качестве прилова при добыче трески и некоторых других видов. Эти решения сопровождались дальнейшим снижением вылова.
Предпринятые меры благотворно сказались на состоянии запасов палтуса. Отмечен некоторый рост промыслового и нерестового запасов. Однако увеличение трудно назвать четко выраженным, поскольку в 2003 и 2004 гг. ученые вновь зафиксировали некоторое снижение упомянутых параметров, по сравнению с предыдущим 5-6-летним отрезком времени. Как бы то ни было, до настоящего времени добычу палтуса осуществляют лишь в качестве прилова при промысле других донных видов рыб и креветки, а также в ходе проведения научных исследований. Следует отметить, что в 1995-2004 гг. среднегодовой вылов норвежских судов был примерно в три раза выше отечественных.


Отечественный вылов морских окуней в Баренц-регионе
Рис. 3.40. Отечественный вылов морских окуней в Баренц-регионе.
В последнее время можно говорить о том, что общий промысловый и нерестовый запас палтуса находятся выше той критической отметки, при которой следовало закрывать их специализированный промысел. Вопрос о возобновлении прямого промысла данного объекта рассматривали на последних сессиях СРНК, однако перспективы принятия положительного решения не слишком ясны. В сложившихся реалиях возможные потери каждой из сторон соглашения от установления фиксированного ОДУ могут превысить те издержки, которые существуют сегодня. Рассматривая перспективы отечественного промышленного лова, следует помнить, что основная добыча палтусов традиционно была сосредоточена в Норвежской экономической зоне и возле Шпицбергена. Непосредственно в Баренцевом море добывали не более 12-13% суммарного вылова. Норвежский вылов, как было упомянуто выше, превышает российский. В части проведения научных исследований палтуса сложился паритет сторон. Поэтому представителям России в СРНК не просто будет найти убедительные доводы в свою пользу при разработке так называемого "ключа распределения" долей возможного вылова.


Отечественный вылов мойвы в Баренц-регионе
Рис. 3.41. Отечественный вылов мойвы в Баренц-регионе.
Кроме того, следует учитывать то обстоятельство, что часть ОДУ придется передать третьим странам. При этом последние могут претендовать на долю вылова, более значительную, чем та, которая сложилась в период запрета специализированного промысла. В последнем случае потери грозят и России и Норвегии.
На промысле зубаток обычно встречаются три вида: синяя, пятнистая и полосатая. В 50-80-х годах XX века их ежегодные общие уловы (Рис. 3.38) находились в пределах 10-28 тыс. тонн (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). Затем наступил период депрессивного состояния запасов, что привело к существенному сокращению вылова этих рыб. Минимальные объемы добычи зафиксированы в 1990-1992 гг. (6-7 тыс. тонн).
Отечественный вылов зубаток за период 1946-1999 гг. составил около 600 тыс. тонн или 73 % общей добычи этих видов в Баренц-регионе. В первое постсоветское время уловы российского флота оставались примерно на том же уровне, что и раньше. В последние годы происходило снижение вылова. Так, если в 1998 г. было добыто 27,4 тыс. тонн, то в 2004 г. - лишь 12,7 тыс. тонн. Прогноз ОДУ весь этот период времени оставался практически неизменным.


Отечественный вылов атлантическо-скандинавской сельди
Рис. 3.42. Отечественный вылов атлантическо-скандинавской сельди.
По информации ПИНРО состояние запасов данной группы видов достаточно стабильно. Отмечены не слишком значительные изменения биомассы в последние годы, как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения. У разных видов зубаток такие изменения происходят асинхронно. Поскольку доступность для промысла трех основных видов существенно отличается, это отражается и на динамике вылова. Например, в 2004 г. ученые отметили преобладание полосатой зубатки - объекта труднодоступного для отечественного тралового и ярусного промысла. Поэтому относительно высокая численность именно этого вида не привела к увеличению добычи зубаток в целом.
Вероятно, данные о состоянии запасов зубаток можно принимать с определенной долей сомнения. Во всяком случае, исходя из опубликованных соотношений между величиной промыслового запаса и объемами изъятия (1.с), по аналогии с другими видами рыб, давно должен был бы произойти крах численности баренцевоморских популяций зубаток. Сложно поверить, что длительное воздействие промыслового пресса, изымающего почти 50% общей биомассы, может благоприятствовать сохранению стабильного уровня ОДУ и, тем более, его повышению.
Камбал добывают преимущественно в качестве прилова при траловом промысле трески и пикши на Мурманском Мелководье и в Восточном Прибрежном районе. В уловах встречаются в основном морская камбала и камбала-ерш. Специализированный промысел этих видов не слишком развит. Состояние запасов этого вида оценивают как достаточно стабильное с незначительной тенденцией роста. Промысел камбалы-ерша не регулируют. Этот вид добывают исключительно в качестве прилова при траловом промысле других видов донных рыб (Рис. 3.39). Запас постепенно растет.
Морские окуни в Баренц-регионе служили объектом специализированного промысла преимущественно для российского и норвежского рыболовных флотов. Во второй половине 50-х - первой половине 70-х гг. XX века советские суда ежегодно добывали в среднем 30-40 тыс. тонн. Затем, с 1975 по 1985 гг. произошло увеличение уловов. Максимальный отечественный вылов в это время достигал 263 тыс. тонн при среднегодовой добыче около 100 тыс. тонн (Рис. 3.40). Затем наступил резкий спад. Начиная с 2003 г. специализированный промысел морских окуней был прекращен, поскольку состояние их запасов признали депрессивным.
Несмотря на то, что в эту группу входит несколько отдельных видов, традиционно вели общий учет вылова. Однако известно, что доля наиболее многочисленного вида - окуня-клювача - составляет 69,5% общего вылова морских окуней. Заметим, что упомянутый вид впервые был описан в 1951 г. В.И. Травиным. Это лишний раз свидетельствует о приоритетах отечественной науки в проведении биологических исследований и открытии промысловых запасов как в Северной Атлантике, так и во многих других районах Мирового океана.
Второй по биомассе - золотистый окунь. На его долю приходилось около 30% добычи. Третий вид - прибрежный окунь составлял в уловах не более десятых долей процента (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001).
Согласно экспертным оценкам, промысловое изъятие морских окуней не должно превышать 10-13% промыслового запаса. Однако, несмотря на то, что с 1995 г. этот показатель не превышает 6%, восстановление запасов этих промысловых объектов идет крайне медленно. Позитивные рыбопромысловые ожидания на ближайшую перспективу с морскими окунями не связывают.


Промысловые популяционные параметры атлантическо-скандинавской сельди
Рис. 3.43. Промысловые популяционные параметры атлантическо-скандинавской сельди.
Мойва, игравшая со второй половины 60-х годов прошлого столетия важную роль в рыболовстве на Северном рыбохозяйственном бассейне, несколько последних лет не входит в число промысловых объектов (Рис. 3.41). Запасы этого вида, под воздействием природных факторов, находятся на низком уровне. Как известно, ИКЕС для мойвы установил минимальный нерестовый уровень (Blim) в объеме 200 тыс. тонн. Этот же предел признает и Смешанная Российско-Норвежская комиссия по рыболовству. Если общая биомасса половозрелых рыб оказывается ниже указанного предела, то промысел закрывают.
Систематическое изучение запасов мойвы ведут, начиная с 1972 г. Тогда (1972-1976 гг.) при умеренном воздействии промысла и относительно благоприятных климатических условиях общая биомасса этого вида составляла 5,1-7,8 млн. тонн при нерестовом запасе в 0,9-3,2 млн. тонн (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). В 1977-1984 гг., как считают ученые, уровень промысловой нагрузки был выше оптимального. Общая биомасса мойвы находилась в пределах от 3 до 6,7 млн. тонн. Нерестовый запас - от 1,2 до 3,9 млн. тонн. В 80-е и в середине 90-х гг., когда популяция баренцевоморской мойвы находилась в состоянии депрессии, общая биомасса снижалась до 0,1-0,2 млн. тонн. Однако в период кратковременной вспышки численности, отмеченной в начале 90-х годов общая биомасса мойвы увеличивалась до 5,8-7,3 млн. тонн. Добыча в этот период времени составила 0,6-1,1 млн. тонн.


Промысловые популяционные параметры сельди в период максимальной депрессии
Рис. 3.44. Промысловые популяционные параметры сельди в период максимальной депрессии.
Весной 2005 г. нерестовый запас мойвы был оценен на уровне около 109 тыс. тонн. Основными причинами продолжающейся в настоящее время депрессии являются слабое пополнение запаса и сохранение повышенного пресса хищников на различных этапах жизненного цикла мойвы. Тем не менее, по мнению специалистов ПИНРО, современное состояние запасов напоминает недавнюю ситуацию, когда популяция мойвы выходила из очередной депрессии. Тогда, после пятилетнего перерыва (1994-1998 гг.), промысел был возобновлен в 1999 г. и продолжался до 2003 г. Следуя такой аналогии, можно предположить, что наблюдаемое снижение биомассы этого вида и закрытие промысла в 2004 г. не окажется слишком продолжительным.


Отечественный вылов сайки в Баренцевом море
Рис. 3.45. Отечественный вылов сайки в Баренцевом море.
Атлантическо-скандинавская сельдь - традиционный объект промысла на Северном бассейне. В Баренцево море личинки и молодь этого вида заносят течения из нерестилищ, расположенных у берегов Норвегии. Здесь сельдь достигает 4-6-летнего возраста и по мере приближения к половой зрелости мигрирует обратно в Норвежское море. Летом рыбы откармливаются в поверхностных водах южной половины Баренцева моря. В конце осени перемещаются к его западной акватории, где зимуют в придонных водах (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001).
Отечественный вылов в 50-60-е годы XX века превышал 400 и даже 500 тыс. тонн (Рис 3.42). Район промысла включал Баренцево и Норвежское моря. Правда, уловы сельди непосредственно в акватории Баренцева моря обычно не превышали 10-15 тыс. тонн. В последнее время добыча здесь прекращена. Поскольку в российских водах сосредоточены неполовозрелые особи, одно из наших обязательств, которые приняла Россия в рамках подписанных в 1996 г. так называемых пятисторонних консультаций стран, прибрежных по отношению к запасу сельди: Российской Федерацией, Норвегией, Исландией, Фарерскими островами и Европейским Союзом, связано с прекращением промысла в отечественной экономзоне. За это российские суда получают право вести лов в Норвежской зоне и открытой части Норвежского моря. Национальная доля России составила 13,62% ОДУ этого вида. Незначительную часть национальной квоты вылова сельди (не более 3-5 тыс. тонн) российский флот осваивает в рыболовной зоне Фарерских островов в качестве прилова при промысле путассу.
Таким образом, данный объект принадлежит к видам, промысел которых регулируют международные соглашения в области рыболовства в исключительных экономических зонах иностранных государств и открытых районах Мирового океана. Атлантическо-скандинавская сельдь входит в перечень промысловых гидробионтов, управление запасами которых осуществляют в рамках Комиссии по рыболовству в северо-восточной части Атлантического океана (NEAFC). Однако из-за несогласованности позиций прибрежных государств, начиная с 2003 г. формализованные меры управления запасами сельди не действуют.
Максимальные значения общего и нерестового запасов атлантическо-скандинавской сельди зафиксированы в послевоенный период времени (1950 г.): 18 и 14 млн. тонн, соответственно (1.С.). Почти до конца 50-х годов численность популяции, состоявшей из 14-16 поколений, находилась на высоком историческом уровне (Рис. 3.43). Средняя промысловая нагрузка в этот период времени находилась на уровне менее 9%, однако слишком много вылавливали мелкой и неполовозрелой рыбы. Например, в 1952 и 1954 гг. такой сельди было выловлено, соответственно, 336 и 338 тыс. тонн. Фактически было изъято количество молоди, по численности равное целому урожайному поколению. Нерациональное распределение промысловой нагрузки на компоненты стада привело к тому, что в 1958-1962 гг. общий запас сельди сократился в два раза (до 5,6 млн. тонн), а нерестовый - почти в три раза (до 3,5 млн. тонн).
В последующий период времени под воздействием нарастающего промыслового пресса, достигшего в 1966 г. исторического максимума (1,955 млн. тонн) происходили существенные изменения возрастного состава и биомассы популяции. С 9,5 до 6,8 лет уменьшился средний возраст ее половозрелой части. Общий запас в том же году составил всего 3,7 млн. тонн, нерестовый - 2,6 млн. тонн. Доля вылова составила 53%. Более того, она продолжала расти. В 1968 г. почти полностью (90,5%) был изъят весь запас сельди. Под влиянием очевидного перелова, в 1969-1975 гг. общая биомасса этого вида составляла от 12 до 94 тыс. тонн, т.е. сократилась почти в 1000 раз, по сравнению со средним уровнем 50-х гг. Как видно из рисунка 3.44, в некоторые годы объемы вылова превышали не только биомассу нерестового запаса, но и общего промыслового запаса. Тем не менее, как это ни странно, даже в таких условиях был отмечен некоторый рост численности популяции. Не исключено, конечно, что в данный период времени погрешности в оценке запаса оказались сопоставимы с самим значением биомассы. В любом случае, вероятно, можно признать в качестве несомненного факта катастрофическое падение численности, продолжавшееся более 15 лет. Последствия для промысла оказались еще более тяжелыми. Среднегодовой вылов с 1969 по 1993 гг. был на порядок меньше, чем в 1950-1968 гг.
К началу-середине 90-х годов состояние запасов сельди более-менее стабилизировалось на относительно высоком историческом уровне. Общий запас составил 10-11 млн. тонн, нерестовый - 5-7 млн. тонн. Однако, после быстрого наращивания объемов добычи во второй половине 90-х годов, наметилась тенденция к сокращению общей и нерестовой биомассы. Большие ожидания в плане управления запасами атлантическо-скандинав-ской сельди и регулировании ее промысла связывали с деятельностью упоминавшихся выше пяти сторонних консультаций. К сожалению, эти надежды не оправдались, и юридически соглашение не действует. Возникшие противоречия сторон возобладали над стремлением не допустить повторения событий 70-80-х гг. прошлого столетия. Тем не менее, в первом пятилетии нынешнего века биомасса сельди находилась на относительно высоком уровне. Общий запас составлял 6,7-8,9 млн. тонн; нерестовый - 4,3-6,3 млн. тонн. Возможный вылов составил 710-850 тыс. тонн.
Вероятно, численность атлантическо-скандинавской сельди на ближайшую перспективу будет в наибольшей степени зависеть от того удастся или нет прибрежным государствам найти приемлемые подходы к управлению запасами этого вида.


Уловы креветки в Баренц-регионе
Рис. 3.46. Уловы креветки в Баренц-регионе.
Сайка распространена преимущественно в восточной части Баренцева моря. Весьма многочисленна вокруг Новой Земли. Ее концентрации обычно приурочены к районам с ледовым припаем. Хозяйственное значение сайки остается незначительным, по сравнению с другими массовыми видами пелагических рыб (мойвой и сельдью). Практически вся добыча сосредоточена непосредственно в Баренцевом море. Кроме промыслового значения, велика роль сайки в качестве объекта питания хищных рыб (прежде всего трески), морских млекопитающих и птиц (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). Промысел этого вида начали активно развивать относительно недавно - с середины 60-х годов прошлого века. Наибольшие уловы (более 330 тыс. тонн) были получены в начале 70-х годов (Рис 3.45). Возможно, такая промысловая нагрузка оказалась чрезмерной и с 1976 по 1991 гг. продолжалась депрессия запасов этого вида. Попытки возобновить промысел сайки, предпринятые в 1982-1983 гг., по-видимому, лишь увеличили продолжительность депрессивного периода. Более-менее устойчивые уловы начали получать с 1992 г. В последнее время ежегодный вылов составлял около 40 тыс. тонн.
Специфика промысла сайки заключается в том, что он направлен на облов рыб старших возрастных групп, естественная смертность которых наиболее высока, а доля в общем запасе, напротив, незначительна. Такой подход позволяет в большей степени сохранять пополнение и поддерживать запас в более-менее стабильном состоянии. Одновременно это соответствует положениям концепции "предосторожного" подхода. Именно при таких условиях наиболее высока вероятность появления урожайных поколений.


ОДУ камчатскго краба в Баренцевом море
Рис. 3.47. ОДУ камчатскго краба в Баренцевом море.
По данным ПИНРО, состояние запасов обсуждаемого вида достаточно устойчиво и находится на относительно высоком уровне. Рекомендуемые объемы вылова на 2006 г. составили 70 тыс. тонн при общем и нерестовом запасе, соответственно, 1,7 млн. тонн и 1,2 млн. тонн.
Сайда широко распространена в Баренцевом море. Это пелагическая стайная рыба, образующая промысловые скопления на различных глубинах шельфовой зоны, включая придонные воды (Экология промысловых видов рыб Баренцева моря, 2001). Большую часть года она проводит в Норвежской исключительной экономической зоне. В российские воды, а также в так называемый Смежный участок представители этого вида мигрируют при высоком уровне численности и в годы с повышенным теплосодержанием водных масс Нордкапского течения. Тогда в Российской экономзоне значительно возрастает прилов сайды на промысле трески и пикши. Иногда даже возникают условия для специализированного промысла этого вида.
Наибольшие промысловые скопления сайда образует в прибрежных районах обычно в гидрологических фронтальных зонах при взаимодействии атлантических и прибрежных баренцевоморских вод в районах вихревых образований. Иногда значительные концентрации этого вида отмечают в заливах мурманского побережья.
С 1946 по 1999 гг. в Баренцевом море и сопредельных районах, согласно данным рыбопромысловой статистики, было добыто более 7,5 млн. тонн сайды. Среднегодовая добыча составила около 140 тыс. тонн. Более 90% улова принадлежит Норвегии. Отечественные суда обеспечили менее 3% общей добычи, хотя в отдельные годы (1970, 1971) вылов достигал 40 и более тыс. тонн. В советский период времени значительную часть добытой сайды в отчетных материалах учитывали как треску (1.с).
В 1996-2002 годах отечественный вылов этого вида составлял 5-5,7 тыс. тонн. Специализированный промысел у нас, в отличие от норвежских рыбаков, не развит. Добычу сайды ведут преимущественно в Норвежской экономзоне при промысле других видов рыб. Объемы вылова регулируют через согласование в рамках СРНК общих объемов вылова и доли приловов. В период с 31-й по 34-ю сессию СРНК удалось увеличить возможности добычи сайды российскими рыбаками в рамках упомянутых критериев, соответственно, с 5 до 13 тыс. тонн и с 25 до 49%.
Промысловый и нерестовый запасы сайды в последнее время устойчиво находятся на хорошем уровне, превышая, соответственно, 1 и 0,5 млн. тонн, что позволяет считать этот вид перспективным объектом промысла на ближайшие годы.
Российская сторона на последних сессиях СРНК приводила целую систему аргументов, направленных на признание сайды совместным запасом. Однако представители Норвегии не идут на серьезное обсуждение данного вопроса, позволяющего рассчитывать нашим рыбакам на прямой промысел сайды в Норвежской зоне. При этом норвежцы не возражают против установления ОДУ для этого вида в Российской экономзоне и открытия у нас специализированного лова.
Северная креветка не пользуется большим спросом на потребительском рынке. Это, в свою очередь обусловливает невысокий интерес промысловиков к этому виду. При произошедшем в течение 2000-2004 гг. снижении общего вылова креветки в Баренцевом море с 83 до 25 тыс. тонн уловы российского флота сокращены с 19,6 до 2,4 тыс. тонн (Рис. 3.46). Не смотря на относительно низкую промысловую нагрузку, запасы обсуждаемого объекта снижаются. По-видимому, это связано с высокой естественной смертностью, обусловленной давлением хищников, прежде всего, трески. Также на низком уровне находится в последние годы пополнение.
Управление запасом креветки осуществляет СРНК. Возможные объемы добычи этого вида не устанавливают, что позволяет вести практически неограниченный вылов этого вида. Однако наши рыбопромышленники, в отличие от своих норвежских соседей, совершенно не используют благоприятную возможность, считая промысел данного вида нерентабельным. В значительной мере такое отношение обусловлено отсутствием у российских предприятий современных судов, пригодных для продуктивной работы на рассматриваемом объекте. Сложившиеся соотношения добычи норвежского и российского флотов создали предпосылки крайне неблагоприятных перспектив для отечественного рыболовства в отношении баренцевоморской креветки, поскольку история вылова в значительной степени влияет на установление так называемых "ключей к распределению" промысловых объектов, находящихся в совместном ведении. Следует полагать, что норвежские представители попытаются в ближайшее время юридически закрепить сложившиеся пропорции. По-видимому, деятельность наших соседей в данном направлении будет активизирована в том случае, если объемы российского вылова креветки начнут расти.
Камчатский краб в бассейне Баренцева моря представляет особый интерес для отечественных рыбопромышленников, поскольку дальневосточные скопления этого вида значительно снизили промысловое значение. Современное состояние запасов камчатского краба - результат успешной работы по его вселению в Баренцево море, проведенной в начале 60-х годов прошлого столетия советскими специалистами (Кузьмин, Гудимова, 2002). Основная заслуга в практической реализации такого проекта принадлежит Ю.И. Орлову, в то время сотруднику Центральной производственно-акклиматизационной станции (ЦПАС). Как это обычно бывает в нашей стране, человек, реализовавший проект, который приносит огромные доходы государству и частным компаниям, доживает свой век в подмосковных Мытищах на нищенскую пенсию, больной и забытый всеми, кроме близких родственников. Единственной наградой Ю.И. Орлову оказалась ведомственная медаль за заслуги в развитии агропромышленного комплекса России, которую удалось выбить к его 75-летию.
В начале 90-х годов акклиматизированный вид начал встречаться в уловах. Причем, почти синхронно поимки фиксировали в российских и норвежских водах. Начиная с 1994 г., в СРНК действуют меры управления запасом камчатского краба. Был установлен объем возможного вылова: вначале по 11 тыс. самцов промыслового размера для каждой из сторон. До 2003 г. включительно промысел краба вели только в режиме экспериментального (научного) лова. Затем был начат промышленный лов. При этом с 1994 г. по 2001 г. (решения 22-29 сессий СРНК) возможные объемы изъятия для России и Норвегии были равными (Рис. 3.47). Начиная с 2002 г. долю России в общем объеме вылова удалось существенно увеличить. На 2006 г. это соотношение составило почти 10:1. В российских водах - 3 млн. экз.; в норвежских - 310 тыс. экз.
Не смотря на быстрый рост объемов возможного вылова, ситуация с состоянием и управлением запасами камчатского краба вызывает большую тревогу. Это обусловлено следующими обстоятельствами. Во-первых, в российской экономзоне почти весь промысловый запас представлен самцами промыслового размера. Пополнение, которое могло бы обеспечить дальнейшее поддержание добычи на высоком уровне, не отмечено. В норвежских водах - ситуация иная. Здесь достаточно велика доля молоди и так называемых пререкрутов - самцов, которые должны постепенно по мере роста вступать в промысел в ближайшие годы. Во-вторых, по данным ПИНРО, зарегистрировано уменьшение площади плотных концентраций крабов промысловых размеров на Мурманском мелководье и в Восточном Прибрежном районе. И, наконец, в третьих, на 34 сессии СРНК российская сторона отказалась считать камчатского краба совместным запасом, на чем настаивала ранее, начиная с первых лет добычи этого вида в Баренцевом море. Один из авторов книги, будучи главой нашей делегации на упомянутой сессии, вряд ли забудет ту радость, с которой норвежцы восприняли очередной российский перл. Представитель Королевства Норвегии Й. Крог несколько раз переспросил: правильно ли он понял сказанное. После получения утвердительного ответа, норвежская сторона увеличила ОДУ в своей зоне на 2006 г. по сравнению с озвученным ранее значением.
По всей вероятности, камчатский краб, интродуцированный в Баренцево море переживает те же процессы, которые обычны для подавляющего большинства вселенцев, к каким бы видам живых существ они не принадлежали. Понятно, что речь не идет о тех случаях, когда вселенцы быстро погибают в новых районах. Практика показывает, что один из сценариев акклиматизации закономерно состоит из следующей последовательности основных этапов:
1) достаточно длительное приспособление индивидуумов к новым условиям существования;
2) наладка работы репродуктивной системы;
3) постепенное расширение нового ареала и медленное увеличение биомассы вселенца;
4) быстрый рост биомассы вселенца с одновременным ростом репродуктивного потенциала популяции;
5) стабилизация биомассы с последующим снижением репродуктивного потенциала популяции;
6) сокращение биомассы до некоторого уровня, на котором может возникнуть относительно длительное и устойчивое существование вселенца, как эволюционно приспособленного компонента в новой среде обитания.
В настоящее время камчатский краб в новой для себя среде, скорее всего, находится в конце 4-го - начале 5-го этапов своей адаптационной истории. Поэтому очень важно правильно выбрать тактику управления его запасами именно в этот период времени. Основных вариантов два: равномерно распределить ежегодную промысловую нагрузку на популяцию или резко увеличить объемы изъятия. Каждый из подходов содержит свои сильные и слабые стороны.
В первом случае можно относительно долго сохранять стабильный вылов и получать выверенные доходы. Однако при этом придется жертвовать той частью промыслового запаса, которая должна будет уменьшаться за счет естественной смертности и неучтенного вылова. Применительно к реально сложившейся на Северном бассейне ситуации при сохранении ежегодной добычи на уровне около 1-1,5 млн. экз. в ближайшие 5-7 лет можно было бы рассчитывать на устойчивые промысловые (и экономические) перспективы, связанные с камчатским крабом. Данный вариант содержит в себе меньшие риски для перехода к следующему этапу (6), когда популяция должна будет перейти от неустойчивого состояния всплеска численности к равновесному состоянию. На том этапе численность, скорее всего, окажется более низкой. При реализации следующего из двух основных вариантов можно предположить, что численные потери промысловых самцов будут значительно меньшими, поскольку при желании весь запас можно выловить в течение 1-2 лет. Однако при этом, неизбежно будет обрушен рынок крабовой продукции с соответствующими экономическими последствиями для тех, кто занимается этим бизнесом. Совершенно иные риски возникают и для самой популяции. Наложение трендов естественного сокращения биомассы и резкое увеличение промысловой нагрузки, неизбежно, приведет к последствиям более необратимым, чем то, что произошло с камчатским крабом в традиционном районе его обитания - на Дальнем Востоке.
Следует отметить, что, как это опять же характерно для нашей страны, на практике был реализован вариант, близкий ко второму. Говорить об уничтожении запасов пока преждевременно - нет надежной информации. Однако цены на крабовую продукцию на мировом рынке действительно существенно снизились.
В последние годы сложились очевидные противоречия между Полярным институтом и головным московским при оценке запаса камчатского краба в Баренцевом море. По мнению специалистов ПИНРО, отслеживающих состояние данного вида с момента его вселения, на 2006 г. следовало установить ОДУ в размере 1 млн. экз. ВНИРО, настоял на увеличении промыслового изъятия до 3 млн. экз.
До открытия промышленного лова обсуждаемого объекта сотрудники ВНИРО не слишком много внимания уделяли изучению его запасов, при каждом удобном случае подчеркивая приоритет ПИНРО в данном вопросе. Основные усилия московских специалистов по ракообразным были направлены на помощь своим дальневосточным коллегам. По-видимому, теперь, когда там запасы камчатского краба уничтожены, возникло большое желание использовать накопленный ценный опыт в противоположной части России. Во всяком случае, в настойчивом стремлении ВНИРО к увеличению ОДУ люди хотя бы немного знакомые с новейшей историей отечественного рыболовства могут найти немало аналогий. Тот же институт, те же руководители, те же подходы к выработке рекомендаций по управлению запасами. Значит, надо ждать тех же результатов. Правда, при этом директор ВНИРО Б.Н. Котенев неоднократно публично с трибуны современный российский промысел называл истреблением водных биоресурсов. Такая оценка, в частности прозвучала на конференции, посвященной 100-летнему юбилею А.А. Ишкова, руководившего рыбным хозяйством страны почти 40 лет. Извечная дилемма: на словах одно - на деле другое.
После небольшого отступления от темы, несколько поясним свое отношение к тому обстоятельству, что в рамках СРНК Россия изменила трактовку камчатского краба в Баренцевом море как совместного запаса. Россия, как государство, своими действиями создала предпосылки для ущемления своих же рыбохозяйственных интересов. Наблюдаемые тенденции в акклиматизационной судьбе краба свидетельствуют о том, что в российских водах (территориальных и экономзоне) в достаточно скором времени биомасса этого вида может стать значительно ниже, чем в норвежских. Причем это произойдет даже в том случае, если промысловая нагрузка будет более сбалансирована, поскольку пополнение промысловых самцов резко затормозилось. Таким образом, основная часть запасов камчатского краба сосредоточится в зоне Норвегии. В том случае, если речь идет о совместном запасе, Россия вправе претендовать на освоение части запаса за пределами своих вод. Что, собственно говоря, происходит при промысле той же трески. Поскольку всем очевидна заслуга России в самом появлении данного вида в Баренцевом море, то норвежцы, несомненно, были готовы именно к такому развитию событий. Поэтому они не скрывали своей радости по поводу нашего сообщения о том, что теперь мы считаем скопления камчатского краба в зонах России и Норвегии отдельными запасами, которыми далее намерены управлять самостоятельно. Даже, если камчатский краб в зоне Норвегии не выйдет за пределы территориального моря, дисбаланс в предполагаемом распределении запасов этого вида можно было бы учесть при достижении общих договоренностей в рамках СРНК.


Состав ОДУ в Дальневосточном бассейне
Рис. 3.48. Состав ОДУ в Дальневосточном бассейне.
Гребешок образует основные промысловые скопления в юго-восточной части Баренцева моря и в Воронке Белого моря на глубинах менее 100 м. В 1998-2002 гг. промысловый запас в этих районах оценивали на уровне 650-790 тыс. тонн. Однако затем произошло его существенное снижение, что связывают с возникновением эпизоотии среди моллюсков. Соответственно, сокращали добычу этого объекта с 12-13,6 тыс. тонн - в 1998-2001 гг. до 1,2 тыс. тонн - в 2004 г.
По мнению ПИНРО, на 2006 г. ОДУ можно было рекомендовать в объеме 4,3 тыс. тонн, однако после экологической экспертизы возможный вылов утвержден на уровне 0,9 тыс. тонн.
Запасы ламинариевых, фукусовых и красных водорослей составляют существенную часть ресурсного потенциала Баренцева моря. В настоящее время промысловое значение имеют несколько видов ламинариевых (ламинария сахаристая, алярия съедобная) и фукусовых (фукус пузырчатый, фукус двусторонний, аскофиллум узловатый). По разным оценкам, общая биомасса ламинариевых водорослей в Баренцевом море составляет от 120 до 415 тыс. тонн, фукусовых - от 19 до 180 тыс. тонн. В Белом море к промысловым относятся ламинария сахаристая и ламинария пальчаторассеченная, а также фукус пузырчатый, фукус двусторонний, фукус зубчатый и аскофиллум узловатый. Запасы ламинариевых водорослей находятся на уровне более 230 тыс. тонн, фукусовых - более 70 тыс. тонн. Фактическая добыча водорослей здесь в последнее время не превышает 3 тыс. тонн, что составляет не более 8% ОДУ по ламинариевым и 2% ОДУ, рекомендованного для промысла фукусовых.
Морские млекопитающие (кольчатая нерпа, морской заяц, белуха и др.) можно рассматривать в качестве некоторого сырьевого потенциала развития рыбохозяйственного комплекса на Северном бассейне. Однако в последнее время запасы этих гидробионтов практически не востребованы. Относительно высокая численность морских млекопитающих не слишком желательна, поскольку они в значительных количествах потребляют рыбу, в том числе и треску, вступая, таким образом, в конкурентные отношения с рыбаками и вообще с людьми, как потребителями тех же видов водных биоресурсов.
Источник
Макоедов А.Н., Кожемяко О.Н.  Основы рыбохозяйственной политики России