Принципы регулирование конкурентных отношений при промысле водных биологических ресурсов.
Общие принципы формирования и протекания конкурентных отношений
Как было отмечено выше, дисбаланс между запасами традиционных объектов рыболовства и существующими промысловыми мощностями для освоения этих запасов лежат в основе большинства проблем отечественного рыбного хозяйства. Конкурентные отношения за право добычи водных биоресурсов обусловливают и неизбежно подпитывают коррупционную составляющую отрасли. Они же в значительной степени препятствуют формированию и внедрению в практику отечественного рыболовства внятных и биологически обусловленных принципов эксплуатации сырьевого потенциала гидробионтов. Именно неурегулированность конкурентных отношений при промысле водных биологических ресурсов определяет нестабильность российского рыбного бизнеса. По этой причине данную проблему целесообразно более подробно рассмотреть в рамках самостоятельного раздела.
Конкуренция - естественное свойство живой природы и она - конкуренция - существует везде, где есть жизнь. Приведем всего лишь один из впечатляющих примеров, известных из школьных учебников биологии. Если бы обычная муха получила возможность размножения при неограниченных пищевых ресурсах и вне всякой конкуренции с другими видами, то потомство, происходящее лишь от одной пары особей, через полгода покрыло бы весь земной шар слоем в полметра. Поскольку в действительности этого, к счастью, не происходит, то можно предположить, что в некоторых случаях конкуренция - весьма полезное изобретение природы.
Чарльз Дарвин, изучая конкурентные отношения особей внутри вида и между разными видами, сформулировал известный принцип борьбы за существование и естественного отбора наиболее приспособленных особей или видов. При этом можно лишний раз напомнить, что великий эволюционист, размышляя на данную тему, находился под впечатлением крайне непопулярных в России предыдущего столетия трудов Мальтуса. Последний, как известно, на основании статистических данных показал, что темпы прироста населения Земли значительно превышают темпы прироста пищевых ресурсов для самого населения. Иными словами, была обозначена проблема дисбаланса между ресурсным потенциалом и потребляющими (добывающими) мощностями. Выводы из этого открытия многим не понравились, поскольку наиболее простые и радикальные способы регулирования неизбежно возникающих конкурентных отношений между народами за источники питания не слишком гуманны.
С учетом упомянутых выше ремарок, присутствие конкурентных отношений на пути к получению права на добычу водных биологических ресурсов не кажется чем-то совершенно уникальным. Следовательно, и регулирование таких отношений должно подчиняться неким общим принципам. Необходимо отметить, что данная область конкурентных взаимоотношений существовала достаточно длительное время, но лишь относительно недавно конкуренция приобрела столь выраженный характер. По-видимому, на межгосударственном уровне наиболее явные предпосылки для возрастания дисбаланса между ресурсным потенциалом и промысловыми возможностями возникли после установления морскими державами двухсот мильных экономических зон, прилегающих к побережью. Однако для рыбного хозяйства бывшего Советского Союза события этого периода (70-е годы XX века) не привели к большим потрясениям. Более того, при мощном наращивании потенциала рыбодобывающего и рыбоперерабатывающего флота СССР была активизирована наша экспансия в отдаленных открытых районах Мирового океана.
Предпосылки, лежащие в основе ныне существующих в отечественном рыболовстве конкурентных отношений за право доступа к водным биологическим ресурсам, возникли в начале 90-х годов минувшего столетия. Крупные рыбохозяйственные предприятия распылились на множество фирм и фирмочек, которые оказались не способны вести промысел на значительном удалении от российского берега. Флот, один из лучших в мире, способный ежегодно добывать и перерабатывать более одиннадцати миллионов тонн рыбы, в значительной своей части сконцентрировался в исключительной экономической зоне Российской Федерации, где весь учтенный ресурс составлял около четырех-пяти миллионов тонн. В короткий промежуток времени сформировался почти трехкратный дисбаланс между ресурсным потенциалом и промысловыми мощностями. Одновременно возникло понимание того, что добыча некоторых объектов попросту нерентабельна. Другими словами, возник дефицит востребованных водных биологических ресурсов для потенциальных пользователей этими ресурсами.
Следует также отметить, что в последние годы XX века в большинстве ведущих рыболовных держав мира произошел переход от прямой государственной поддержки рыболовства (финансового дотирования) к государственному протекционизму отрасли. Именно в этот период рыбный бизнес стал самодостаточным сектором мировой экономики. В России, по-видимому, значение этого события не осознали до сих пор. Во всяком случае, многие рыбопромышленники и управленцы, говоря о государственной поддержке, подразумеваю! при этом исключительно финансовые бюджетные дотации для частных коммерческих предприятий. О государственном протекционизме в нашей стране, по-видимому, пока еще никто всерьез не думает.
Можно считать общим правилом, что в основе любых конкурентных отношений лежит дефицит каких-либо ресурсов, порождающий неудовлетворенный спрос на эти ресурсы. Развитие и протекание конкурентных отношений происходит более-менее закономерно. В целом конкуренция полезна. Она способствует прогрессу как среди растений и животных, так и в человеческом обществе. Однако если конкуренция приобретает слишком острый характер, то ее следствием может быть полное исчезновение одних участников отношений и значительное ухудшение состояния других.
Для рыбной отрасли России за ее постсоветский период более характерен именно второй сценарий. Современное рыбное хозяйство страны в целом производит весьма удручающее впечатление, а заметные успехи лучших предприятий присутствуют лишь в заказных статьях. Одним из подтверждений такой оценки нынешнего состояния отрасли служит тот факт, что владельцы многих даже очень крупных предприятий стремятся продать свой бизнес. Среднесписочная численность работников одного предприятия в отрасли - не более 70 человек (меньше экипажа одного БАТМ), износ флота около 70%, низкая ликвидность рыбного бизнеса, невозможность более-менее надежного планирования - вот основные параметры современного рыбного хозяйства страны. Но самое неприятное - существенное ухудшение состояния запасов наиболее ценных объектов промысла - государственного богатства. А это уже прямое следствие расстройства системы государственного управления отраслью. Не будет преувеличением, рассматривать в качестве основной причины перечисленных напастей неурегулированность конкурентных отношений, связанных с дефицитом водных биологических ресурсов. Следовательно, пути и механизмы реанимирования былого могущества рыбного хозяйства России необходимо искать с учетом именно такого понимания проблемы.
Подходы к решению проблемы (распределение квот на вылов ВБР)
Как известно, отечественный рыбопромысловый флот представлен 2,9 тыс. добывающих судов. Если суммарный российский вылов 2004 г. поровну разделить, между всем рыбодобывающим флотом, то на каждое судно придется 1 тыс. тонн. Это оптимальная годовая загрузка для одного малого рыболовного сейнера (МРС). Однако у нас еще есть средне-тоннажные и крупнотоннажные суда. Их ежегодная производительность составляет в среднем от 5 до 10 и более тыс. гони. Поскольку почти весь добывающий флот обычно задействовано в промысловые сезоны, то, как минимум двукратное превышение официально зарегистрированного вылова технологически неизбежно.
Дисбаланс между ресурсным потенциалом и производственными мощностями лишь в последние годы начали воспринимать как одну из существенных проблем рыбной отрасли. Хотя именно дефицит биоресурсов лежал в основе множества скандалов, сотрясавших рыбное хозяйство предыдущие 10-15 лет. Следует отметить, что попытки регулирования конкурентных отношении в этой сфере, появились сразу же после возникновения таких отношении. В указанный отрезок времени применяли три основных варианта такого регулирования: административное, аукционное и долевое, основанное на истории предприятий.
Административное регулирование распределения сводили к тому, что на разных административных уровнях вначале решали вопрос, сколько квот распределить в тот или иной приморский субъект федерации, а затем делили между предприятиями внутри субъекта. В целом, попытки выработать какие-либо четкие критерии при таком подходе к распределению не дали удовлетворительных результатов, хотя, по-видимому, вряд ли кто-то всерьез к таким результатам стремился и рассчитывал на них.
Недостатки подобного варианта регулирования конкурентных отношений весьма громогласно растиражированы, особенно в части формирования питательной среды для коррупции. Однако, не следует забывать и о позитивных моментах административного регулирования, если рассматривать его именно в тот, конкретный исторический отрезок времени, когда бюджетного финансирования заведомо не хватало. Посредством такого, явно несовершенного механизма за счет дополнительных обременении рыбопромышленников, получавших формально безвозмездно лучшие возможности на промысле, региональным руководителям удавалось поддерживать жизнеобеспечение в отдаленных поселках. Именно наиболее обеспеченные квотами предприятия, протекционизм которых со стороны региональных администраций был более всего выражен, осуществляли завоз продовольствия и топлива, поддерживали социальную сферу и даже строили школы. Так было на Дальнем Востоке в середине 90-х годов XX века и об этом не следует забывать. Кстати, один из вариантов распределения квот на платной основе, апробированный в Корякском автономном округе и Астраханской области местными администрациями, в какой-то мере спровоцировал переход к аукционному регулированию конкуренции за доступ к водным биологическим ресурсам.
Лекционное регулирование распределения обеспечило полную прозрачность при распределении киот и способствовало формированию доходной части государственного бюджета. Однако, как и всякая половинчатая мера, такое регулирование заключало в себе очевидные недостатки. Объемы квот, выставляемых в качестве отдельных лотов на аукционные торги, не были соотнесены с промысловыми возможностями судов, которые осваивали эти объемы. Один из авторов, будучи участником нескольких аукционных комиссий, с удивлением наблюдал, как, вопреки всяким экономическим расчетам, росла цена выставленных на торги квот. Стоимость купленных квот на право вылова минтая, баренцевоморской трески, наиболее дорогих видов крабов порой превышала стоимость готовой продукции из этих объектов. Понятно, что аукционные лоты зачастую использовали как легитимное право нахождения в районе промысла. Коррупционные риски, для устранения которых, в общем-то, и были затеяны аукционы, из сферы распределения квот переместились в сферу контроля за освоением квот. Перелов, искажение промысловой статистики и другие негативные явления способствовали резкому ухудшению состояния запасов наиболее ценных объектов промысла (минтай, камчатский краб и др.). Дисбаланс между ресурсным потенциалом и добывающими мощностями продолжал увеличиваться. Произошло существенное увеличение себестоимости продукции, что отразилось на доступности последней для российских потребителей. Цена наиболее массового и ранее одного из наиболее дешевых объектов - минтая - приблизилась к цене мяса. При этом, как было показано выше, декларируемая стоимость экспортируемой отечественной рыбопродукции почти не возрастала.
Пожалуй, наиболее пострадавшей стороной в этой фазе конкурентной борьбы за право промысла водных биологических ресурсов оказались сами ресурсы. А, следовательно, и государство, потерявшее на относительно длительную перспективу весьма ощутимую часть своих сырьевых запасов. Причем наиболее ценных. Вряд ли краткосрочные выгоды от нескольких миллиардов рублей доходной части годового бюджета можно рассматривать в качестве компенсации таких потерь. Очевидные недостатки использованных форм аукционного подхода к регулированию конкурентных отношений на промысле вынудили правительство страны искать новые способы решения данной проблемы. Результатом такого поиска стало известное в рыбной отрасли постановление Правительства Российской Федерации от 20.11. 2004 № 704 "О киотах на вылов (добычу) водных биологических ресурсов".
Долевой принцип распределения основан на статистических данных по квотам, которые предприятие получало в предыдущие три года. Подход к расчету долей, закрепляемых за пользователями на последующие пять лет, арифметически прост и понятен. Возможности для злоупотреблений минимальны.
Некоторые рыбопромышленники полагали, что при переходе к данному варианту распределения квот были ущемлены интересы так называемых традиционных пользователей, которые доминировали на промыслах в предыдущие 5-10-15 лет. Однако это обстоятельство можно трактовать как переход государства на иные принципы взаимоотношения с потребителями государственного ресурса. Не важно, какие позиции были у той или иной организации раньше. Основное значение приобрели финансовые возможности предприятия, поскольку именно эти возможности в значительном мере определяли доступ к ресурсам на аукционном этапе распределения квот.
Не следует также забывать, что при долевом принципе распределения квот, преимущество приобрели те предприятия, которые получали большие объемы при двух вышеупомянутых вариантах распределения (административном и аукционном). Следовательно, и все издержки этих подходов в значительной степени связаны с историей нынешних лидеров.
Хотелось бы верить, что дальнейшее развитие таких предприятий будет идти по иному сценарию.
Несомненно, механизмы, заложенные в основу долевого распределения квот, более прогрессивны, по сравнению с ранее действовавшими принципами. Однако и здесь существуют очевидные недостатки. Во-первых, пятилетний период закрепления квот за предприятиями совершенно недостаточен для того, чтобы встраивать более-менее реалистичное планирование развития предприятий, связанное с обновлением и модернизацией флота и перерабатывающего оборудования. Во-вторых, большая группа предпринимателей, получивших квоты на вылов, перешла в категорию рантье, получая доход от полулегальной перепродажи своих квот другим предприятиям. И, наконец, в третьих, не урегулировано основное противоречие между ресурсным потенциалом и промысловыми возможностями.
Последнее обстоятельство, в принципе, может перечеркнуть все достоинства долевого подхода к распределению квот. Например, во время охотоморской минтаевой путины по-прежнему можно наблюдать массу выброшенной молоди (идет уничтожение продуктивных поколений до момента достижения ими промыслового размера), а в отчетах большинства предприятий более10-ти %-ный выход икры (в природе - не более 3 %). Можно упомянуть и другой пример. Следует подчеркнуть, что все сказанное выше по поводу механизмов регулирования конкурентных отношений в сфере использования водных биологических ресурсов, содержащихся в упоминавшемся ранее постановлении Правительства № 704, применимо лишь к морским объектам промысла. Для целой группы видов - тихоокеанских лососей, уловы которых в последние годы находятся на уровне исторического максимума (более 250 тыс. тонн) необходим свой особый режим управления и эксплуатации запасов, учитывающий биологические особенности и специфику организации промысла упомянутых объектов.
Реализация постановления Правительства № 704 - наглядный пример того, насколько размыта так называемая политическая воля в России. Многие пункты этого документа, исполнение которых могло бы в значительной мере приостановить истребление водных биоресурсов, так и растворились в тумане административной реформы. До сих пор не разработан механизм расторжения с пользователями договоров о закреплении долей. Не запрещено, как предписано постановлением с 1 января 2005 г. использование при промысле водных биологических ресурсов на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации судов, находящихся в собственности нерезидентов Российской Федерации, за исключение судов, ведущих промысел в соответствии с международными договорами Российской Федерации по рыболовству.
Кстати, постановление № 704 в части запрета промысла на арендованных судах - пока единственный для рыбной отрасли заблаговременного оповещения заинтересованных лиц о сроках наступления некоторых из запланированных событий. В общем - то, это хороший прецедент во взаимоотношениях бизнеса и власти. Однако, как показало дальнейшее развитие событий, у нас в стране хороший прецедент совсем не означает хороший результат. Бизнес успешно торпедировал проекты всех необходимых документов, направленных на реализацию данного пункта постановления Правительства. Поскольку теперь отменено само постановление "О квотах на вылов (добычу) водных биологических ресурсов", то сложно загадывать о подобных возможных перспективах снижения промыслового пресса на тающие ресурсы традиционных объектов промысла. Правда, после отмены прошел ряд внушительных мероприятий, на которых вновь с неподдельным энтузиазмом и энергией обсуждали необходимость запрета работы на арендованном промысловом флоте. По прошествии времени можно констатировать: результат тот же.
Вероятно, уже сейчас можно дать оценку долей по принципу распределения квот на вылов водных биоресурсов. Долгосрочное закрепление долей между пользователями, несомненно, благотворно сказалось на возможности предприятий планировать свою деятельность. Тем не менее, не произошло никаких кардинальных улучшений в аспекте технической модернизации добывающего флота. Продолжился рост объемов браконьерского вылова. Большое количество пользователей водными биоресурсами торгуют квотами.
Говорит в такой ситуации о механической еще более долговременной пролонгации закрепления долей опасно. Если сложившиеся в рыбной отрасли отношения вокруг промысла и (язык не поворачивается сказать) охраны водных биоресурсов экстраполировать на ближайшие 25 лет, то вряд ли потом можно будет говорить о каком-либо промысле вообще.
Эволюция подходов к регулированию конкурентных отношений в сфере пользования водными биоресурсами, свидетельствует о том, что до сих пор не ликвидирована главная причина, определяющая основную массу противоречий в рыбной отрасли. Дисбаланс между ресурсным потенциалом и промысловыми мощностями сохранился. Предпринятые попытки решения далеки от совершенства, прежде всего потому, что выбираемые варианты изначально были ориентированы на поиск и принятие половинчатых решений. Находимые компромиссы, устраняя некоторые частные противоречия, так и не позволили облегчить участь основной стороны в сложившихся взаимоотношений - самих биоресурсов. Состояние последних прогрессивно ухудшается.
Констатация такого диагноза вынуждает задуматься о том, насколько правильным оказался сам принцип поиска эффективного решения. В сложившихся условиях катастрофического сокращения запасов наиболее ценных промысловых объектов исключительной экономической зоны Российской Федерации альтернатив не так уж и много. Можно, конечно, терпеливо выжидать, когда рыбодобывающие предприятия сами по себе добровольно прекратят свою деятельность. Только надо понимать, что если такое время наступит, то из окраинных приморских регионов придется эвакуировать (или сами уедут) более миллиона человек, жизнедеятельность которых так или иначе определяет рыбодобыча и рыбопереработка. Государство утратит не только свои рыбные богатства, но и оголит огромные территории, заселенные в течение последних трех сотен лет с огромным напряжением сил и за которые российский народ уже заплатил не одним потерянным поколением. Это верный путь к геополитической катастрофе страны. Вряд ли такой вариант приемлем, если конечно мы граждане своей Родины. В сложившихся условиях вероятно, следует искать иные варианты. На наш взгляд можно поступать следующим образом:
1. Распределять не квоты, а промысловые мощности в соответствии с ресурсным потенциалом.
2. Распределение промысловых мощностей осуществлять на конкурсной основе.
3. Закрепление промысловых мощностей осуществлять на срок от 15 до 49 лет.
4. Плата за закрепленные промысловые мощности может быть внесена полностью или равными долями в течение срока действия этого права.
5. Право на закрепленные промысловые мощности должно сопровождаться обременениями (количество работников и др.). Увеличение промысловых мощностей не допускается.
6. Право на закрепленные промысловые мощности должно являться объектом купли-продажи, дарения и наследования.
7. Должен быть четко сформулирован перечень правил, нарушение которых сопровождается отчуждением права на закрепленные промысловые мощности.
Рассмотрев три использованных на практике подхода к распределению квот, можно отметить, что наиболее опасная составляющая конкурентных отношений за право доступа к водным биологическим ресурсам не устранена. Сохраняется и даже возрастает дисбаланс между ресурсным потенциалом и промысловыми мощностями. Напрашивается два основных предположения: либо проблему не хотят решать, либо решают не так. В первое не слишком хотелось бы верить. Следовательно, остается искать иные варианты решения.
Если существует дисбаланс, то для приведения системы в равновесное состояние следует либо увеличить ресурсный потенциал, либо уменьшить промысловую нагрузку. Речь идет о реальном уменьшении, а не игре в судо-сутки, минимальную нагрузку на судно и т.п. При существующей системе контроля подобные карточные домики до первого ветерка. Увеличение ресурсного потенциала - цель хорошая, но на практике трудно осуществимая и, в любом случае, не скорая. Следовательно, необходимо снижать промысловую нагрузку.
Одно из существенных препятствий на этом пути - отечественное антимонопольное законодательство. Любому желающему заниматься рыболовством не может быть отказано в удовлетворении его желания. Даже, если очевидно, что ловить нечего. Более того, морская рыбалка сегодня - это весьма дорогостоящие суда, оснащенные современным промвооружением. Все это требует консолидации финансовых средств, а законодательная база, например, в данном случае, наоборот - способствует их распылению. Кроме как нормотворческим идиотизмом такую ситуацию назвать сложно, однако она существует. Приведем аналогию. Люди часто пользуются, лифтом. И никого не удивляет, что существуют ограничения по его грузоподъемности. Не много желающих найдется проехаться в перегруженном лифте. При этом никто не пишет о нарушении своих прав в антимонопольные ведомства. Понимают, перегруз лифта может привести к трагическим последствиям. Странно, но при взаимодействии с экосистемой, в частности с водной, перегруз всеми правдами и неправдами стараются не замечать. Однако последствия тоже могут быть катастрофическими. Но уже не для пары-тройки человек, как в случае падения перегруженного лифта, а для целого государства.
Тем не менее, какой бы парадоксальной не была действительность, ее следует воспринимать с учетом всех особенностей. Известное биологическое правило - популяция либо адекватно реагирует (приспосабливается) на условия окружающей среды, либо вымирает - почти в чистом виде проявляется и в человеческом обществе. Поэтому существующее антимонопольное законодательство игнорировать не следует.
С учетом рассмотренных обстоятельств и перечисленных выше недостатков использованных подходов к распределению квот напрашивается следующий вывод. Распределять следует не квоты, а промысловые мощности. Поскольку промысел, осуществляемый российскими судами, в основном, моновидовой, такой вариант выглядит вполне реалистично. Рассмотрим предложенный вариант на конкретных примерах.
Например, на Северном бассейне для эффективной работы одного среднестатистического крупнотоннажного или среднетоннажного судна в течение всего промыслового периода необходимо около 5 тыс. тонн трески и пикши или 3 тыс. тонн, соответственно. Исходя из, общего ОДУ данных объектов на уровне около 230 тыс. тонн и примерно равного распределения объемов среди указанных типов судов, следует, что для эффективного освоения необходимо не более 25-ти крупнотоннажных и 40 средне-тоннажных судов. Для минтая, добываемого в Охотском и Беринговом морях, чтобы освоить ОДУ, вполне достаточно привлечь 30 крупнотоннажных и 100 среднетоннажных судов или 50 и 50, соответственно. Аналогичные расчеты для определения необходимой промысловой нагрузки возможны и применительно к другим промысловым видам. Понятно, что приведенные соотношения между ресурсным потенциалом и необходимыми промысловыми мощностями носят общий характер. Формирование уточненного перечня типов судов и их допустимого количества для работы в конкретных рыбопромысловых районах и но конкретным объектам с учетом приловов - вполне решаемая научно-техническая задача. Необходимые данные давно существуют, но пока не востребованы руководством отрасли, или оно не знает об этом.
Распределять следует промысловые мощности. Например, право работы одного судна с конкретными техническими параметрами на промысле трески. При этом промысловые возможности судна должны быть четко фиксированы, а их увеличение запрещено. Фиксация мощностей может быть оформлена в форме концессионного соглашения между государственным органом исполнительной власти в области рыболовства и пользователем ресурсами.
В этой связи, естественно, напрашивается вопрос: как поступать с излишками флота. Понятно, что было бы неплохо, если бы государство предусмотрело компенсации за выводимые промысловые мощности. Однако, в существующих экономических реалиях об этом можно только мечтать. С другой стороны, известно, что почти у 70% отечественного флота исчерпан нормативный срок эксплуатации судов. Следовательно, указанная группа -не столько промысловые мощности, сколько группа риска на морских акваториях. Дальнейшая работа такого флота должна быть прекращена. Не следует также забывать, что достаточно большое количество судов, работающих на нашем государственном ресурсе под российским флагом, находится в бербоут-чартере и многие из них, по крайней мере, в период своей пригодности, никогда не перейдут в собственность отечественных предприятий. Поэтому вряд ли государство может упрекнуть себя, что наведение порядка на промысле и сохранение национального ресурса затрагивает интересы российского рыбохозяйственного бизнеса, действующего во благо собственной страны.
Один лишь запрет освоения российских квот на водные биологические ресурсы с использованием арендованных и исчерпавших нормативные сроки эксплуатации судов может обеспечить вполне приемлемый баланс между запасами гидробионтов и промысловым прессом на них. Управленцы и судостроители мучительно ищут стимулы для того, чтобы заставить отечественных рыбопромышленников обновлять флот. Желательно через отечественные судостроительные заводы. Большинство предложений в различных формулировках сводят к одному и тому же тезису. Государство должно предоставить частной компании беспроцентный кредит под новострой и гарантировать наделение необходимыми квотами в течение всего времени окупаемости нового судна. Конечно, такой подход можно было бы попросту назвать ностальгией о социализме. Правда, тогда вместо частного предпринимателя должна фигурировать государственная компания. Однако в современной действительности реализация подобных предложений неизменно заканчивалась одним и тем же результатом: квоты проданы, суда не построены, а если построены, то никаких квот для их работы нет.
В 2005 г. департамент рыбохозяйственной политики Минсельхоза России готовил предложения для Правительства. Их основное содержание заключалось в следующем. Предприятия, которые заявляли о начале строительства нового судна, следовало полностью освобождать от платы за водные биоресурсы на весь срок строительства, но не более чем на 2-3 года. Если же ушлые предприниматели всю эту суету затевали только лишь для того, чтобы очередной раз обжулить государство, то в случае отсутствия нового корабля по истечении указанных сроков, с предпринимателя следовало в полном объеме взыскать в бюджет всю неуплаченную ранее сумму со штрафами. При успешном завершении строительства в течение некоторого времени (например, 5 лет) установить льготы по платежам за водные биоресурсы для тех объемов, которые осваивают на новом судне. Понятно, что в такой ситуации для судовладельца было бы экономически выгодно большую часть имеющихся у предприятия квот направлять на новое судно, одновременно снижая загрузку старых судов и выводя их из промысла.
Рыбохозяйственный бизнес - весьма дорогое и рискованное занятие, для которого необходимо аккумулирование значительных финансовых средств на ограниченном количестве предприятий. Это возможно лишь при условии относительно долговременной стабильности. Разумное государственное управление водными биологическими ресурсами, предусматривающее сбалансированное регулирование конкурентных отношений при промысле - основа долгосрочного планирования деятельности рыбодобывающих предприятий. Только при таком подходе рыбный бизнес может стать ликвидным, а производство рыбопродукции самодостаточным. Одновременно рыбодобывающие предприятия становятся надежными союзниками государства в сохранении и рациональном использовании водных биологических ресурсов, на что сегодня безуспешно выплескиваются деньги из бюджета.
Источник
Макоедов А.Н., Кожемяко О.Н. Основы рыбохозяйственной политики России